Дневник, 2005 год [январь-сентябрь] - Сергей Есин

Говорили о продовольственной безопасности. Птицеводство за три года выросло на 45 процентов, и практически, говорит Гордеев, западные инвесторы с ним ничего сделать не смогут. Мы резко сократили объем импорта, в том числе и из Америки, куриного мяса. Гордеев говорил также о финансовом оздоровлении сельского хозяйства. Если бы это всё было действительно так… Мне так бы этого хотелось!

От вопросов льгот, роста задолженностей невольно вышли на общие вопросы: об энергоносителях, о стоимости газа, электроэнергии. Были, как нынче говорят, озвучены поразительные цифры: при советской власти в себестоимость зерна горючее входило тремя процентами. Теперь горючее входит в себестоимость зерна 20-ю процентами. Мы постепенно создаем сельскохозяйственный рынок. Но вот как выглядит прогноз министерства экономики на ближайшие годы: доходы вырастут на 40 процентов, экономика — на 24, а импорт — на 77. Чем мы, собственно говоря, будем торговать?

В селе у нас живет 2/3 всего населения, 80 процентов наших призывников — сельские мальчишки. В городах ребят не меньше, но там взятки, отмашки, хлипкое здоровье, раннее пиво. Село куда-то исчезает и растворяется. Но на пустом месте всегда появляются другие люди, пока же село держит две трети территории под своим контролем. Сельское хозяйство — сложный многофункциональный объект. В Китае, например, 700 млн. людей занимались сельским хозяйством, там технологическое развитие сельского хозяйства, похоже, даже притормаживается. Теперь представим себе, что мгновенно вводится другая технология, всё американизируется — и высвобождается 500 млн. человек. Куда их деть, чем кормить, как обеспечить работой?..

Я уже давно отбросил запись речи Гордеева, скорее фантазирую на этой основе. Нам кажется, что рушится сельское хозяйство, а рушится базовый, фундаментальный уклад жизни России. Повторяю то, что знаю давно: современное государство дотирует сельское хозяйство. Я много об этом думал, когда несколько лет назад был в Дании. Но вот несопоставимые числа — мы дотируем в размере 9 долларов на гектар, а, как говорится, "там, у них" — это 400 долларов. И считается, ленимся, плохо обрабатываем, запускаем землю! Недостающие от этой финансовой операции 390 долларов через нефтяную трубу уходят в карманы очень богатых людей. Даже в Азербайджане, где понимают, что надо как-то помогать населению, на поддержку сельского хозяйства тратится четверть бюджета, у нас — 0,9 процента. Чего мы тогда хотим?..

У нас, конечно, странное государство, а может быть, странное правительство, которое помешано на рынке, как на общей какой-то панацее. Раньше так же думали о роли партии, теперь бывшие коммунисты и безбожники говорят о божественном провидении. А либералы по-прежнему считают: рынок все рассудит. Недавно от анонимного доброхота, очевидно знакомого с предыдущими публикациями моих дневников, я получил ксерокопированную страницу из какой-то книги, посвященной философским проблемам современных наук. Ни автора, ни названия в краткой сопроводиловке нет. Просто: "Посмотрите, С.Н., может вам пригодится в Ваших размышлениях о нынешней российской экономике". Выписываю два кусочка:

"Для того чтобы проиллюстрировать возможности альтернативного подхода, обратимся к фигурам мирового значения в экономической науке: Дж. Тобину и М.Фридмену, лауреатам Нобелевской премии. Тобин — неокейнсианец, сторонник государственного регулирования экономики. Фридмен — автор концепции свободного (со сведенным до минимума государственным вмешательством) экономического развития. Буквально по всем вопросам они имеют противоположное мнение. Так, Фридмен считает социальные программы общественными наркотиками. Тобин приветствует их. Для Фридмена крушение социализма — очевидное свидетельство преимуществ свободной рыночной экономики, для Тобина — аргумент об относительно плохом государственном регулировании. Обе концепции находятся на службе различных политических программ. Но никто в Америке не провозглашает: "Долой Фридмена!" или "Долой Тобина!". Хотя экономические теории играют в Америке свою роль (М.Фридмен был советником Р.Рейгана, Дж. Тобин — Дж. Картера), Америка не живет "по теории", развитые страны не живут согласно какой-то одной доктрине. Но мы жили "по Марксу", а потом… "по Фридмену", ибо свободная, безо всякого вмешательства государства экономика — это теория Фридмена (но не американская реальность даже в эпоху рейганомики. Мы жили так, несмотря на предостережения самого М. Фридмена никогда не применять его теорий в России в связи с иным состоянием сознания масс" (выделено мною).

Между этой и второй философской цитатой не могу не сделать прокладкой горестный вздох одного из обитателей Кошачьего города: "Если бы мы подражали правильно, то давно стали бы вровень с другими государствами, но мы даже подражать не умеем как следует. Собственное не развили, чужому не научились…"

Теперь далее: "Случай с Фридменом и Тобином говорит не о всеядности американцев. Повышение экономической эффективности лучше описывается теорией Фридмена, тогда как другие аспекты (уменьшение социальной несправедливости, социального расслоения) — теорией Тобина. Две политические партии США, имея консенсус по поводу базовых интересов своего общества, балансируют, решая то одну, то другую задачу, ибо акцент на социальной защите и помощи ослабляет экономический рост, а поддержка последнего ведет к усилению экономического и социального неравенства. Одновременно решить обе эти проблемы невозможно. Именно это, т. е. различные аспекты реальной политической и экономической деятельности, делает каждую концепцию истинной по отношению к определенному типу задач. По мнению известного экономиста В.Леонтьева, плюралистический характер какого-либо подхода заключается не в одновременном применении существенно различных типов анализа, а в готовности переходить от одного типа интерпретации к другому. Объяснение такому методологическому подходу состоит в том, что любой тип объяснения обладает определенной ограниченностью".

Сельское хозяйство очень похоже на нашу культуру, но наше государство совершенно не похоже на другие страны. Чего мы ждем от наших просторов, чего ожидаем также от нашей литературы, как она будет развиваться? Был рассказан довольно занятный анекдот. Идет какое-то совещание в правительстве, обсуждается вопрос об образовании, высказываются министры. На плече у Грефа сидит бес. Решают сократить количество государственных вузов. Но тут Греф говорит: "А зачем они нам, эти вузы, давайте переведем их все на коммерческую основу". И тут бес не выдерживает: "Греф! Побойся Бога!"